Последний день юности
В середине душного июльского дня 90го года ко мне, маявшегося от безделья на практике при кафедре подошли два моих знакомца, можно даже сказать приятеля – Федя Нечаев и Боря Васильев.
- привет, Грин!
- привет, парни. Как вы, че за новости?
- Все славно. А Какие у тебя планы на август?
- если честно, то никаких особо. Можно конечно поработать, но так заебало, почесноку.
А вы что надумали?
- вот в Пятигорск хотим поехать. В строяк. На винзавод.
- Гоните?
- Неа, все по-честному. Есть такой стройотряд, правда при педагогическом. Но можно вписаться на месяц.
Сейчас, вероятно, тема студенческих стройотрядов подзабыта, а в те времена это было массовым, организованным явлением, со своей иерархией, бюрократией, и достаточно строгой привязкой к тому или иному ВУЗу.
-Есть знакомый, он нас и впишет. – продолжил Боря. Зовут его Анатолий Куценко – мы с ним на теме музыки скорешились. Он нас старше, какой-то там инженер или научный сотрудник и афигенный авторитет стройотрядовского движения.
Нечаев с Васильевым были друзья еще со школы. Они, как многие в те годы, увлекались музыкой – Федя играл на флейте, Боря на гитаре, и сочиняли собственную музыку, что-то в стиле «Аквариума».
Мы все познакомились в колхозе на первом курсе. Все мы были питерские, и в принципе корешились, хотя наши интересы по жизни несколько расходились.
- Если возможность есть, я с вами, пацаны. – ответил я. Только за. А то в городе скоро голова потечет.
- Отлично. Давай тогда у тебя вечером соберемся все и обговорим что и как.
У меня была своя однокомнатная квартира, купленная сполгода назад, где мы и собрались.
Первым пришел Васильев, принеся с собой несколько бутылок Ркацетели – «раком до цели», как называли сей немудреный напиток в студенческой среде.
Вскоре подошел и Федя в компании с тремя незнакомыми мне людьми.
Знакомься, Грин, это Витя – он с нами играет, это Рафик, его друг, он тоже с нами поедет, а вот и сам Куценко.
Витя был миниатюрным блондинчиком, Рафик – крепко сбитым грузным армянином с борцовски сплющенными ушами и веселыми маслянистыми глазами навыкате.
- Анатолий, представился последний из вошедших, можно просто Толик.
Толик был начинающим лысеть мужчиной лет 30ти, сутуловатым и худощавым, в очках и с вылезающим брюшком. Нам, 20ти летними пацанам, он казался совсем взрослым мужчиной. В молодости разница в возрасте в десять лет кажется изрядной.
Компания отъезжающих была разношерстной – я, Федя и Борис были политехниками, Витя учился в каком-то техникуме, Рафик единственный из нас был студентом пединститута, от которого и был сформирован отряд.
Толик же был каким-то преподом то ли в ЛЭТИ, то ли в Бонче.
На правах старшего он несколько суетливо разливал вино, с жаром, перебивая сам себя рассказывал нам, как классно летом в тех краях, как звенят гитары, как льется вино и дают девчонки.
- Денег тут конечно не заработать, это не на Северах батрачить. Но этот отдых – ради него я и тяну всю эту лямку, говорил он.
Рафик увидел перчатки, висящие у меня на стене.
- Боксер?
- Боксер.
- а за кого выступал?
- за «Молнию». А ты, наверно борец.
- Да, вольник.
- на межвузовском выступал. С нашими боролся?
- Да. С Матвеевым и с Шамилем.
- ну и как?
- крепкие у Вас ребята.
Тут в квартиру вернулись остальные гости (я, как некурящий, выгонял всех курить на лестницу на правах хозяина) и разговор пошел в области музыки. Ребята говорили про «Аквариум», «АДО», Куценко упоминал вообще каких-то незнакомых мне полубардов.
Около полуночи гости разошлись, оставив в квартире запах перегара и табака и выработанную концепцию:
- Куценко всех нас вписывает, сам едет на три дня раньше, чтобы проверить договоренность на местах и сообщает что все готово телеграммой.
- Мы сами берем билеты (решили лететь, тогда это было недорого, главное, выстоять многочасовую очередь). Обратные билеты будут за счет стройотряда.
В строяке надо будет работать пять дней в неделю, остальное время свободно.
Денег не заплатят, но будет где жить и кормежка.
Билеты мы купили достаточно легко – приехав в 7 утра в кассы АЭРОФЛОТА на Невском, мы, забив на практику, менялись между собой в очереди, и около 2х дня стали обладателями авиабилетов по маршруту Ленинград – Минеральные воды ( в ту пору, обычный курортный центр).
Две недели ожидания мы провели либо в посиделках у меня, либо в пивной «Гангрена».
Куценко заглядывал всего пару раз, улаживая какие-то свои дела на кафедре и отмазываясь перед семьей (он был женат и имел, кажется, дочь).
Вскоре он уехал, а спустя два дня я обнаружил в своем почтовом ящике телеграмму «С нетерпением жду тчк Толик тчк».
Несмотря на студенческий голяк, мы саккамулировали толику денег – кто больше, кто меньше – у меня было рублей 150, зажиточный Рафик имел 200, Федя с Борей по сотне, и Витек около 90.
Деньжата решили отложить на край и попусту не тратить.
Перед отлетом мы раскурились прямо перед зданием Пулково и добили это дело парой пива.
В приподнятом настроении (для меня, например, это был первый полет в разумном возрасте) мы , сжимая нехитрый скарб, погрузились в недра громадного ИЛ-86 и вместе с толпой отдыхающих взмыли в небо. В те времена на рейсах можно было курить возле туалетов в хвосте и парни вспомнив нехитрое выражение «сигарета после плана добивает наркомана» отправились курить, я же задремал, жмурясь от солнца…
Аэропорт Кавминовды встретил нас курортной суетой и какой-то нагроможденностью стройматериалов вокруг него – складывалось впечатление, что идет толи стройка, толи ремонт, только все строители, бросив работу, занялись более привычным делом – зарабатыванием денег на отдыхающих.
При этом люди вокруг были приветливы и вежливы, забегая вперед, могу написать